 Иногда прогресс представляется скучным: западные журналисты больше не задают вопросов о возможности газовой войны на Новый год, пожаловался в конце прошлой недели российский министр энергетики Сергей Шматко. Это он сказал в шутку – на самом деле он испытывает облегчение в связи с уменьшением интереса к спорам по поводу газа. Но проблема, по его мнению, остается: Россию продолжают воспринимать в Европе как богатого ресурсами колосса и считают эту страну монстром, экспортирующим нефть и газ, - пишет Die Welt.
Как раз перед Новым годом Шматко пригласил небольшое количество работающих в Москве западных журналистов. Прошли те годы, когда он должен был объяснять сложности с транзитом через Украину и оправдывать позицию России. Его новая тема – это Китай. И послание: энергетический диалог с Китаем в последние два года – и особенно в 2010 году – развивался великолепно. «Новый вызов, новый рынок, новый стратегический, долгосрочный партнер», - говорит Шматко и приводит русскую пословицу: «Хороший сосед лучше плохого родственника».
Новая энергетическая дружба с Китаем «совершенно очевидно» не направлена против Европы, подчеркивает учившийся в Германии друг Европы Шматко. Европа, четверть потребности которой в природном газе покрывается Россией, по-прежнему приносит Газпрому львиную долю его доходов и будет еще в течение «по меньшей мере десяти лет оставаться крупнейшим рынком для России», - отмечает Шматко, как будто пытаясь кого-то успокоить.
Тем не менее увеличение экспорта газа на восток, которым Россия самоуверенно в течение многих лет пугала европейцев, набирает ход. Когда через семь-восемь лет будет создана соответствующая инфраструктура, поставки в восточном направлении будут составлять от 70 до 80 миллиардов кубометров, отмечает Шматко. Если к этому прибавить другие новые рынки в Восточной Азии, то объем экспорта природного газа в восточном направлении может сравняться с поставками этого вида энергетического сырья в Европу.
В докризисный 2008 год Газпром поставил в Европу 159 миллиардов кубометров природного газа, что в полтора раза превышает годовое потребление этого вида топлива в Германии. Конечно, во время кризиса Газпром потерял некоторые части рынка в Европе, так как он со своей политикой, основанной на долгосрочных договорах, не мог и не хотел конкурировать по ценам с тем газом, который продавался на бирже. Ценовая война возникла не только из-за сократившегося спроса, но также и потому, что, например, Катар переориентировал поставки своего газа с Америки на Европу, после того как Соединенные Штаты значительно увеличили добычу так называемого сланцевого газа и стали в этом отношении независимы от импорта. В результате объемы продаж Газпрома в Европе в прошлом году существенно сократились, и в 2010 году они будут на 9 -12% меньше, чем в докризисный период. Прогнозы на 2011 год выглядят вновь более оптимистичными.
Энергетический диалог России с Европой складывается, соответственно, не просто. Европа против односторонней зависимости от России, но она хочет быть уверенной в том, что заказанный товар будет доставлен. Россия со своей стороны хочет быть уверенной относительно спроса. На этом принципе и было построено партнерство. Однако этот принцип зашатался. «Европа не определилась со перспективой использования природного газа», - критически замечает Шматко. Из-за отсутствия ясности относительно доли в будущем возобновляемой энергии, потребность Европы в природном газе, в соответствии с существующими оценками, может составить от 300 до 700 миллиардов кубометров в год – для Шматко это слишком неопределенно. Россия исходит из того, что и в будущем потребление газа в Европе будет значительным. «У России достаточно газа, – подчеркивает он, - чтобы поставлять его как на запад, так и на восток».
Хотя китайский вектор и преподносится как многообещающий, на этом пути еще много серьезных препятствий. Россия пока не имеет газопроводов, при помощи которых можно было бы поставлять газ в Срединную империю, которая намерена увеличить долю газа в общем объеме потребления с незначительных четырех процентов до десяти процентов к 2020 году, доведя его, соответственно, до 300 миллиардов кубометров. Но строительство крупного трубопровода зависит от договоренности относительно цены на газ. В этом вопросе Китай проявляет несговорчивость. «Насколько мне известно о ходе переговоров, позиции обеих сторон сближаются, - говорит Шматко. – Я думаю, что основные условия этой сделки будут определены в следующем году».
Российско-китайские отношения, конечно, зависят не только от газа. Опорой и движущей силой нового партнерства является нефтяной сектор, а также не кто иной как влиятельный российский вице-премьер Игорь Сечин. Как председатель совета директоров крупнейшего в стране нефтяного концерна «Роснефть» он в прошлом году получил для своего концерна китайский кредит в размере 15 миллиардов долларов, и большой сосед обеспечил себе таким образом на 20 лет поставки нефти. К этому следует добавить, что Россия также «в ближайшее время увеличит до 20 миллионов тонн» экспорт угля в Китай, сообщает Шматко. Китай продолжает оставаться крупнейшим в мире потребителем угля.
Но вернемся в Европу: здесь за несколько дней до Нового года России вновь пришлось уступить. Лучше сказать, за несколько дней до президентских выборов, состоявшихся 19 декабря в проблемном транзитном государстве Белоруссия. Россия отказалась от экспортной пошлины на нефть для Белоруссии и таким образом поддержала многолетнего автократического правителя Александра Лукашенко, предоставив ему 3,7 миллиарда долларов в виде непрямых дотаций, сообщает Шматко. Лукашенко угрожал еще больше развернуться в сторону Европы и покупать больше нефти и природного газа у Венесуэлы.
Перевод опубликован "ИноСМИ".
|
